И я повел себя так, словно он у меня и в самом деле был.
Таковых отыскалось немного, а значит, не было смысла затягивать визит вежливости. Я лишь дождался, чтобы девушка отлучилась из гостиной, отодвинул из угла кадку с лимонным деревцем, подцепил отходящую от паркета дощечку и сунул сверток с бумагами в когда-то случайно обнаруженный тайник. Бывший арендатор дома прятал там спиртное от строгой супруги: по запаху из плохо заткнутой забытой бутылки я и отыскал схрон, который довелось использовать только теперь.
Открываю глаза и вижу бриллиантовую капельку на серой шерсти треугольного волчьего уха…
Ее губы были солеными от слез, а волосы пахли травами и дымом костра…
— Нет. — Она отвернулась, но я успела заметить блеснувшие в синих глазах слезы. — Я… боюсь. А ты добрая. Если услышишь что-то плохое, я знаю, просто не скажешь.
Пьянящее чувство абсолютной свободы прошло, стоило свалиться на землю и приложиться головой о как будто специально брошенный тут камень. После этого песня стихла, и в ушах зазвенело. Оказавшаяся сверху девушка не добавила радости, сначала больно ткнув меня локтем под ребра, а затем стукнув лбом в челюсть. К счастью, скромность не позволила Милисенте разлеживаться на полуголом мужчине дольше нескольких секунд, она проворно откатилась в сторону, и я смог набрать полную грудь свежего горного воздуха. Жизнь сразу же показалась несказанно прекрасней.