— Конечно, первое время они почти люди. Только через неделю он станет чистым животным.
неслась из палатки медиков песня Михаила Круга в исполнении Булатки под аккомпанемент своей же гитары. И пел, и играл он замечательно, поэтому слушали все. Мы седьмой день уже торчали на базе в ожидании очередного задания от Барона. Поэтому нирвана достигла своего апогея — бездельничали и квасили, по-тихому, все. Я сидел спиной к палатке медиков и точил нож. Марся дремал в метре от меня, остальные бойцы или спали, или расположились в зоне слышимости «артиста». В палатке медиков поправляли здоровье Алексий, Булатка, Ильдар и Зяма. Периодически к ним заходил кто-нибудь из наших, чтобы «подлечиться». На внешние раздражители мы реагировали слабо, поэтому голос Барона, тем более обращающийся не к нам, а к третьим лицам, заставил меня оторваться от процедуры заточки ножа не сразу.
— Ладно, шаман, давай свое зелье отворотное, — сдался Ильдар.
Олег, перебирая умственные, физические и генетические недостатки напарника, подтащил еще один камень и установил его неподалеку от первого. Потом вытащил из рюкзака старую, не раз прострелянную каску. На эту каску они неоднократно ловили снайперов противника. Если я не ошибаюсь, как минимум, девять снайперов «пораскинули мозгами», купившись на их замануху. Свои каски они в качестве приманки не использовали, так как, в силу специальности, были очень суеверными.
— Сыворотки правды нет, — без предупреждения заявил он.
— Замечательно. Можно сказать, что сегодняшний день прожит не зря. Спасибо, юноша, уважили. Не ошибся в вас Зимин. Но вернемся к делам нашим прискорбным. Вы не возражаете, если я сменю освещение?