— Естественно! — все тем же повышенным тоном ответил штабной.
Через полчаса я предстал пред светлы очи группы психиатров. Из посторонних в зале был заместитель начальника особого отдела фронта, курировавший наше дело и головой отвечавший перед противниками Барона за наш расстрел, и Барон (он же генерал-майор Ивлев, он же наш ангел, мать его, хранитель, он же адвокат).
— Саша, — назидательно поднял указательный палец Ивлев, — как бывший юрист, ты должен знать, что телесные наказания в нашей армии запрещены. Поэтому бить подчиненных я не имею права.
И действительно: из ниоткуда возник огромный боец с очень большим пулеметом, за мгновение преодолел препятствие и снова исчез в траве.
— Ох, пилюлькины, весело с вами, — отсмеявшись, похвалил их Барон.
— Русские, сдавайтесь! — проигнорировав «фашиста», снова потребовал Шнайдер.