Навстречу гордо вышагивали Май, Джаст и Питкар. В руках блондина был ставший уже традиционным букет алых роз, Питкар тоже букетик нёс — то ли васильки, то ли незабудки (и где только раздобыл в разгар осени?). Джаст нёс… себя, видимо.
— Благодарю, — выдохнула я и вознамерилась подняться.
По аудитории пронёсся слаженный, исполненный вселенской тоски стон.
— Щит хорош. Но я такой применить не могла.
Кирстен напоминал восставшее из могилы умертвие. Кожа бледная, глаза в обрамлении синяков, щетина… ну, недельная, не меньше. Рубашка расстёгнута до середины груди, измята… Ни тени, ни грамма того сдержанного лоска, коим всегда отличался мой сообщник.
Потянулась и, не ощутив ничего, кроме вполне терпимой боли и толики дурноты, кивнула.