Дело с интуристским бюро уладилось по телефону с необыкновенной, поразившей председателя, быстротою. Оказалось, что там уже знают о намерении господина Воланда жить в частной квартире Лиходеева и против этого ничуть не возражают.
— Левий Матвей? — хриплым голосом спросил больной и закрыл глаза.
К категории неизданных относятся и работы художника Андрея Петровича Карапетяна. Того самого, который иллюстрировал многие произведения Братьев Стругацких и о котором Борис Натанович высказался так: « На мой взгляд, Андрей Карапетян — иллюстратор прирожденный. Ему от Бога дано умение каким-то волшебным образом увидеть мир, созданный писателем, и потом перенести этот мир на бумагу так, чтобы он был и узнаваем, и своеобразен одновременно…»
— Ах, покорнейше вас благодарю! Мерси! Мерси!
Иван как-то сконфуженно покряхтел, но ничего не сказал.
— Верно, верно! — кричал Коровьев, — верно, дорогая Маргарита Николаевна! Вы подтверждаете мои подозрения. Да, он наблюдал за квартирой. Я сам было принял его за рассеянного приватдоцента или влюбленного, томящегося на лестнице, но нет, нет! Что-то сосало мое сердце! Ах! Он наблюдал за квартирой! И другой у подъезда тоже! И тот, что был в подворотне, то же самое!