— Я, доб… — тут ужас мелькнул в глазах арестанта оттого, что он едва не оговорился, — я, игемон, никогда в жизни не собирался разрушать здание храма и никого не подговаривал на это бессмысленное действие.
— Делай, как хочешь, но говорю тебе, что этот человек производит на меня впечатление отталкивающее.
Ополоумевший швейцар услыхал с веранды уханье, бой посуды и женские крики.
После этого кот раскланялся, шаркнув правой задней лапой, и вызвал неимоверный аплодисмент.
— Кто это говорит? — взревел Варенуха, — прекратите, гражданин, эти штучки! Вас сейчас же обнаружат! Ваш номер?
Она была очень настойчива, а я, чтобы не спорить (что-то подсказывало мне, что не придется уехать к Черному морю), обещал ей это сделать на днях. Но она сказала, что она сама возьмет мне билет. Тогда я вынул все свои деньги, то есть около десяти тысяч рублей, и отдал ей.