На мозаичном полу у фонтана уже было приготовлено кресло, и прокуратор, не глядя ни на кого, сел в него и протянул руку в сторону.
— И очень просто, — опять-таки подтвердил Бегемот.
Так говорила Маргарита, идя с мастером по направлению к вечному их дому, и мастеру казалось, что слова Маргариты струятся так же, как струился и шептал оставленный позади ручей, и память мастера, беспокойная, исколотая иглами память стала потухать. Кто-то отпускал на свободу мастера, как сам он только что отпустил им созданного героя. Этот герой ушел в бездну, ушел безвозвратно, прощенный в ночь на воскресенье сын короля-звездочета, жестокий пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат.
— Дальше, — сказал Иван, — и не пропускайте, пожалуйста, ничего.
— Так нет ли, по крайней мере, бриллиантов? — спросил артист.
— Не противоречь! — одними губами шепнул Берлиоз, обрушиваясь за спину профессора и гримасничая.