Темные глаза первосвященника блеснули, и, не хуже, чем ранее прокуратор, он выразил на своем лице удивление.
После душного города Иуду поразил одуряющий запах весенней ночи. Из сада через ограду выливалась волна запахов миртов и акаций с гефсиманских полян.
Швейцар выпучил глаза, и было отчего: никакого кота у ног гражданина уже не оказалось, а из-за плеча его вместо этого уже высовывался и порывался в магазин толстяк в рваной кепке, действительно, немного смахивающий рожей на кота. В руках у толстяка имелся примус.
Сидящий ничего не ответил на это и с какою-то тоской поглядел в окно.
— Так слушайте же: вчера вечером я на Патриарших прудах встретился с таинственною личностью,
— Вы хорошо помните, что он не подходил к турникету в тот момент, когда Берлиоз упал?