Азазелло в ответ на это что-то прорычал. Но кот был упорен и потребовал не один, а два револьвера.
Необходимо добавить, что на поэта иностранец с первых же слов произвел отвратительное впечатление, а Берлиозу скорее понравился, то есть не то чтобы понравился, а… как бы выразиться… заинтересовал, что ли.
— Вы — не Достоевский, — сказала гражданка, сбиваемая с толку Коровьевым.
Римский стукнул себя кулаком по голове, плюнул и отскочил от окна.
— Будь милосерден, Азазелло, — ответил ему кот, — и не наводи моего повелителя на эту мысль. Поверь мне, что всякую ночь я являлся бы тебе в таком же лунном одеянии, как и бедный мастер, и кивал бы тебе, и манил бы тебя за собою. Каково бы тебе было, о Азазелло?
— Они заняты, — ответила трубка дребезжащим голосом, — а кто спрашивает?