Попал он, однако, к профессору Стравинскому не сразу, а предварительно побывав в другом месте.
Отношения таким образом были восстановлены, и все трое снова сели на скамью.
Толстяк взял свой примус под мышку, овладел верхним мандарином в пирамиде и, тут же со шкурой сожравши его, принялся за второй.
— Ты еще винограду сверху положи, — тихо сказала Гелла, пихнув в бок кота.
Лежащий юноша охватил ее шею руками, и она поцеловала его.
Прищурившись, финдиректор представил себе Степу в ночной сорочке и без сапог влезающим сегодня около половины двенадцатого в какой-то невиданный сверхбыстроходный самолет, а затем его же, Степу, и тоже в половине двенадцатого, стоящим в носках на аэродроме в Ялте… черт знает что такое!