Теперь уже мы смотрели на Гайяра с откровенным любопытством.
Я грустно вздохнула. Ломаного забыть не могла, это верно, потому что знала: должна была его спасти, могла предвидеть возможность его гибели. Тот страшный тоннель в темноте мне часто снился.
И столько отчаяния в последней фразе, что я просыпаюсь, сознавая, что это не сон, все это действительность. Двуединый! Медленно разворачиваюсь, стремясь быть к нему лицом, но темнота спальни не позволяет что-то рассмотреть. Тогда поднимаю руку и касаюсь его. Гайяр напряжен, черты лица обострились, выдавая волнение.
Ланаира уже уверенно шла к видневшейся недалеко высокой стене этой неймарской пирамиды. Мы отправились следом за ней. Но не успели подойти, как преграждающая путь гладкая поверхность бесшумно отъехала в сторону, открыв светящийся приятным голубым светом проход. Навстречу нам шагнул высокий мужчина. Отец Гайяра! Даже не видя его лица, я сразу узнала в нем такой знакомый силуэт мужа. Да, наследственность очевидна.
– Главное, чтобы с малышом все было хорошо, – вернула я его к реальности.
В итоге, проведя в душе больше намеченного времени, выбрались из кабинки. Гайяр, пока я сушила волосы, взглянул на результаты обследования в медитексе и… остолбенел.