— Вот как, плейбой? Хорошо, тогда позвони мне завтра из телефона-автомата.
— Не надо, молодой человек, не надо делать вид, что вы совершенно ни при чем. Какая нелепая дурь — засылать ко мне юнцов со сказками! Вы там в своей госбезопасности совсем умом подвинулись? А чего сразу не по-немецки поздоровались? С баварским произношением? Было бы куда натуральнее!
Изотов сидел на узкой скамье у открытой калитки.
Захар достал кошелек, в котором хранил деньги на мелкие расходы — два трояка, несколько синеньких пятерок, десятку и в потайном карманчике (я о нем знал) свернутую стоху. Он раскрыл свою «сберкассу» и, тяжело вздохнув, отдал Леньке десятку, пятерку и оба трояка.
— Машенька, сделайте три кофе покрепче, — донеслось из приемной. — Только не из цикория, а того, что Ираклий Шалвович присылал, хорошо?
— Как с такими людьми можно социализм строить? — спросил меня Захар. — Они же несерьезные совсем: голышом почти по улицам скачут, поют все время, тьфу, срамота одна!