— В каком, на хрен, будущем?! — не выдержал я. — Чего у вас для этого чертова будущего нет?! Процессор, можно сказать, работает, обвязка и память есть. Без куска железа в пару тонн спать не можете?!
— Мне все понятно! Изучим документы, не торопясь. Если там все нормально, то почему бы и нет, расширять бизнес в Токио все равно сложно, тут даже собакам приходится махать хвостом только вверх-вниз!
— Дорого очень! — парировал Тосио. — И все как с калькуляторами, вот-вот сделают специальную интегральную схему…
Именно в такой момент, за три дня до окончания отпуска, мой взгляд уперся в фотографию товарища Лукина, который, казалось, даже в типографском виде блестел лысиной в узких лучиках солнца, пробивавшегося сквозь щели немудреного сооружения. Сначала аж зажмурился, представив судьбу данного конкретного кусочка «Труда». Лениво пробежал глазами по заголовку, на который явно не хватило воображения журналиста: «Советские интегральные схемы — самые большие в мире». Лишь затем, откатом, пришло осознание смысла, который был прост как мычание привязанного недалече теленка — в Зеленограде наконец-то «пошел» первый в мире микропроцессор, способный заменить сотни или даже тысячи обычных логических элементов.
— Интересно, а мистер Джонсон в курсе этой инициативы? — сразу вычленил главное Косыгин. — Если это сделано с его санкции…
Чуть не минуту я ошеломленно молчал. Не то чтоб старый снабженец сказал что-то новое, мир людей вообще мало поменялся со времен питекантропов и до XXI века. Но откровенность и экспрессия впечатлили меня совсем не слабо.