А начиналось все так хорошо… Ранним весенним утром ядерные взрывы аккуратно вскрыли оборону мятежников севернее и южнее Нанкина, и уже к вечеру двумя сходящимися ударами южная столица была фактически отрезана от Шанхая. Только более чем активное вмешательство флота и авиации Чан Кайши на стороне Чэнь Писяня и его главнокомандующего Тао Юна позволило удержать под относительным контролем реку и создать какое-то подобие второго рубежа обороны на окраинах самого богатого города страны. Однако в любом случае, пусть и ценой немалой крови, НОАК медленно, но верно выдавливала противника к морю.
— Я не понял, ты что предлагаешь-то?! — Узкое лицо Суслова от злости пошло красными пятнами. — Предать китайцев? Да в нашу сторону коммунисты всего мира плевать будут!
— В том и дело, что слишком хорошо знаю! — Председатель Президиума ВС решил поберечь желудок и поддел к рыбе кусочек белого хлеба. — Вот мы с тобой хорошо сработались, сам не ожидал. А если нет? Страну же может разорвать в клочья!
Расплата пришла к обеду понедельника в виде фельдъегеря, который, для разнообразия, кроме обычных бумаг, притащил записку с требованием «явиться на ковер» к товарищу Шелепину. Вроде бы ругать меня особо не за что, но и хвалить — не заслужил, так что волноваться не стал, только «велел заложить возок на утро пораньше», да Катя отутюжила через мокрую марлю лучший костюм. На этом и закончились приготовления.
— А про случай с Пальмиро Тольятти вы в курсе? — вклинился в разговор Косыгин, пока члены Президиума «переваривали» сказанное. — Когда Мао говорил о пользе ядерной войны для дела социализма, он спросил: «А сколько в результате атомной войны останется итальянцев?» И получил ответ: «Нисколько. А почему вы считаете, что итальянцы так важны человечеству?»