А если без фантазий, то все было куда прозаичнее. Ничего, кроме опостылевшей турбазы, никто и не попытался предложить. Узковата оказалась клетка, и решетки в ней совсем не золотые. Только после моего категорического отказа тяжелые колеса бюрократии провернулись и, скрипя от возмущения, выдали «мандат» на безвестную деревеньку, живописно раскинувшуюся по берегу небольшой подмосковной речушки.
Дзынь! — опять напомнил о себе странный звук. Дзынь!
Новая вводная накрыла Александра Ивановича не хуже горного обвала. Он уже прикидывал, что по «закону Мура» через десять лет на крохотный кусочек кремния влезет больше элементов, чем сейчас ставят в крупные ЭВМ. Тогда это вызвало смех — ничего иного забавная, но заведомо нереальная шутка не заслуживала. Однако сомневаться в словах вождя… Шокин припомнил слухи о шелепинском даре предвидения, и разработка интегральных схем предстала совсем в ином свете. Неужели и тут не авантюра сбрендившего «комсомольца», а гениальная догадка или, более того, трезвый расчет? И МЭП на самом деле оказались на самом острие технического прогресса? Прежде административно слабое, можно сказать, вспомогательное и никому не нужное министерство стало ключевым! Наконец-то мир перевернется как в мечтах, и МРП, да что там, промышленность всей страны начнет реально зависеть от людей, рисующих «дорожки на кристаллах»!
Дзынь! — едва слышно мигнуло двоеточие на новомодных электронных часах. И опять: дзынь! — вспыхнули гипнотизирующие зеленые точки. Погасли, и снова: дзынь! Ленивое течение мысли принимало факт прямо, как есть, и только где-то на самой грани восприятия раздражающим червяком копошилось осознание абсурдности происходящего. Наконец здравый смысл, закаленный полустолетием далеко не простой жизни, взял верх, Тадао Касио раздраженно потряс головой, откидывая дремоту, и бросил взгляд за окно застекленной террасы. Всего несколько минут сумело украсть удобное, сделанное в заокеанских традициях кресло, но погода успела разительно поменяться. Невесть откуда набежали облака, плотной пеленой закрыли по-зимнему яркое, но уже клонящееся к закату солнце. Казалось, небольшой сад подернулся легкой синеватой дымкой. Только вдали, у шоссе, ветер играл с ярко-красными метелками момиджи.
— В конце… Конон сам предложил познакомить!