Последние мои слова предназначались детенышу Кракена и вроде они до него наконец-то дошли - Малыш стал снижать скорость. Все-таки на сколько проще с разумными. Я вспомнил Призрачного рыцаря. С одной стороны, я не мог его чувствовать, и это был большой минус. Но с другой стороны, он обладал развитым разумом и никогда бы не стал так тупо переть на смерть, обуреваемой единственным желанием исполнить волю своего хозяина. Желанием, затмившим все остальное - и чувство опасности, и чувство самосохранения, и, как я подозреваю, чувство боли.