Петя немного растерялся от такой бурной встречи. Не успел оглянуться, как у него уже в одной руке рюмка с какой-то приятно пахнущей жидкостью цвета красного янтаря, а в другой вилка с надетым на нее кусочком тоже чего-то темного, видимо, вяленого мяса или дичи. И эта рюмка уже вторая.
Ситуацию упрощало то, что грамоты были, похоже, стандартные. Даты, имя опричника и цели его задания были в чистые поля вписаны.
Штерн и остальные таможенники появились на посту только к вечеру. Усталые и злые. Никого не поймали, ничего не нашли, еще с жандармами поцапались. Отказались те до ночи ждать. Сейчас как раз смена у портовых рабочих заканчивается, они по домам идут. А которые по крысиным ходам — что-нибудь домой несут. И всех в каталажку? Завтра порт встанет. И даже бунт случиться может. Хотя, скорее, никого задержать не удастся, а вот бока жандармам намнут с высокой вероятностью. Портовые грузчики — народ простой. Помахаться любит.
На весла сели шестеро матросов, один — к рулю. После чего бодро умчали капитана к крейсеру. Доложиться? Или совещание?
— Этак мы с вами до конца года не управимся! Но, хорошо, завтра продолжим. Все равно, для записи иероглифов не всякая бумага подходит. Придется подобрать. И вы, Генрих Александрович, кисточкой писать умеете? Или надо будет специальное перо искать?
Вот тут к ним подошел Виктор Пален с компанией. Пока они зал готовили, был он ужасно деловым и занятым, а теперь вспомнил, что Петя еще не отчитался во всех подробностях, как это он сподобился ордена получить. Девушки точно ничего не слышали. По крайней мере, из первых уст. Ну, хотя бы допрос со стороны Дивеевой прекратил.