В зале, после моих слов, возникает всеобщее оживление. Седовласый кореец, который со мной разговаривал, с выражением скепсиса пожимает плечами. Мол – «Пожалуйста, если вы так хотите. Посмотрим, что у вас получится».
– Что здесь происходит? – раздаётся строгий голос младшего лейтенанта, дежурного по столовой.
– Тут могут быть личностные переживания. – тут же делает предположение его собеседник. – Разбитая чашка в этом случае выглядит как символ. Возможно, стоит провести ей какие-то дополнительные тесты? Что-то вроде «на психологическую устойчивость»?
– Я тоже почту память. – обещаю я. – Просто сделаю по-своему – напишу в его честь красивую мелодию. Люди будут слушать её долго-долго, даже после того, как я умру. И о президенте СанХёне не забудут.
– И каков размер уменьшения процента отчислений? – спрашивает СонЁн.
– Ну… не знаю. – несколько обиженно отвечает ИнЧжон. – Просто я не готовилась к записи. Всё как-то внезапно…