– Политика южнокорейского правительства – направлена на воссоединение корейского народа, ане на завоевание новых территорий. – говорит капитан. – Что вы имеете в виду, говоря о победе?
Про дядю не говорили. Мои эту тему не поднимали, а я не стал спрашивать. Пока по новой пили чай и разговаривали, пришло время ужина. Поели, сели телик смотреть. Новости. Из которых я, буквально вот узнал о том, что всех официальных участников корейской делегации во Францию представят к правительственным наградам. И, как говорится – «Тут я понимаю, что я пролетаю!». Ибо про гениального композитора и музыканта, который, собственно, горбом и потом слепил фундамент для случившегося триумфа, – в телике не сказали ни полслова. Ни в Париже про него не вспомнили, когда награды раздавали, ни сейчас. Теперь совсем понятно, почему не вспоминают о том, что в музыкальных агентствах есть конкурс авторов и композиторов. Неблагодарные.
– Не будет ли такое решение всё-таки признано незаконным? – спрашивает он. – И нет ли опасности, что Пак ЮнМи всё же замешана в противоправной деятельности?
Формулировка конечно, звучит, конечно, не очень… Но что есть, то есть.
Закончив читать, она поднимает голову и смотрит на меня. БоРам тоже смотрит на меня. Все смотрят на меня. Очевидно, нужно что-то сказать. Что-то подходящее случаю. Фраза – «Гитлер капут!» прозвучала бы вполне к месту, но, стопроцентно будет не понята.
Справа от меня, как и было задумано, появляется БоРам в наряде «а – ля шортики – милитари – каваи». Приложив ладонь к голове, на которой пилотка, с серьёзным лицом, она торжественным шагом марширует вдоль сцены, глядя при этом в зал.