То, что стояло у сцены, невидимое невооружённым глазом и ярко искрящееся сквозь треснувшее стёклышко, не было ни человеком, ни Изменённым, ни Инсеком. Это было что-то совершенно неведомое и жуткое, ростом метра в три, с тонкими конечностями, суставы на которых походили на шарниры, с человеческого размера и формы голым туловищем и огромной, мохнатой будто у обезьяны, головой. Глаза были здоровенные даже для этой морды, выпученные и словно бы прикрытые прозрачными колпаками.