Ей потребовалось лишь одно приземление, уже почти у двери, она кувыркнулась вперёд и наполовину выпрямилась, без сомнения, чтобы снова прыгнуть — и, пожалуй, до окна бы долетела.
Что на меня нашло — сам не знаю. То ли затихающая сила ударов. То ли невнятность слов.
Но при всём этом есть районы, в которых промышляешь, в чужих специально искать кристаллы не принято. Есть границы, где-то чёткие, где-то не очень. Скажем, за Тверской я вообще очки не надену, за Новым Арбатом или Брюсовым переулком — тоже. Но если занесёт в Алтуфьево, то я и за рэдкой не нагнусь, даже если без очков её увижу.
А ещё из центра шкатулки, едва я её открыл, выдвинулась маленькая фигурка балерины и принялась вращаться под позвякивающую мелодию.
Уговаривать нас не пришлось. Запинаясь о мягкую рухлядь, мы пошли за Дариной. Я шёл рядом — она не отпускала мою руку.
— Я сладкое не люблю, — сказал мальчик, мучающий рояль. У него уже начинало получаться что-то похожее на музыку.