Как обычно, с Жилиным мы просидели до утра. А потом начались гонки со скачками. Распределял стажеров и пополнение по взводам. Отсылал суровых гонцов в Ростов, за обмундированием. Суровых, потому что ребята везли деньги в оплату и были накручены до невозможности. В принципе, форму пошить брался и мой Таганрогский делавар, но он не успевал по времени. А в Ростове, на фабрике и выкройки есть да и руку они уже набили. Так что, Мелешко оказался в пролете.
Ну да ладно. От озера до аэродрома, километров десять. А в охране самолетов — один броневик и два взвода с первой роты. Так что если на них вдруг случайно выйдут, то ребята отобьются. Тем более, им там совсем недолго оставаться, так как я, узнав время отправления эшелонов, начал писать приказ для летунов.
— Ну это значит — проявят агрессию и щелкая зубами, вздумают напасть. А насчет раненых… хм… ведь где-то же их ранили? Значит, был бой. Территория под немцами. И фрицы сейчас, из-за того, что пролюбили бронепоезд, нервные до невозможности. Так что за этими вояками вполне возможна погоня.
Тут грузовик, в кабине которого довольно удобно устроился, подпрыгнул на кочке и я, поправляя лежащий на коленях автомат, огляделся. Все та же степь, с холмами и редкими купами деревьев. Иногда появлялись деревеньки с хуторами. Но что-то более-менее крупное мы объезжали, а остальные населенные пункты, проскакивали без остановки.
— А в Финляндии что? По сводкам, там какие-то добровольцы и латышские стрелки, во главе с «товарищем» Троцким вовсю геройствуют? Эти то как туда попали?
— Знаешь, Чур, когда ты начинаешь говорить словно комиссар, про «беззаветных бойцов» или «светлый облик» нутром чую, что ехидничаешь. У него это от души получается, а ты явно что-то другое имеешь ввиду.