После чего повернулся и пошел смотреть, как Лапин будет охмурять щирых запорожцев. Я уже видал, насколько виртуозно, он с матросней севастопольской общался. Но там были пусть и условно, но союзные бойцы. А здесь же — безусловные враги. Вот меня интерес и разобрал.
— Евгений, вот ты наверняка уже пообщался с Михайловским. Дорога до Дьяково была длинная и я уверен, что взводный поделился с тобой не только личными и семейными новостями. Меня вы тоже в беседе зацепили. Значит, ты должен быть в курсе о потере памяти. Ну а теперь включи мозги и подумай — перед тобой опытный подпольщик. Как считаешь — общаясь с жандармами, полицией и прочими представителями репрессивного аппарата, как я себя чувствовал? Да, я этого не помню, но инстинкты — я поднял палец — инстинкты и навыки остались. Наверное, поэтому, голову сильными опасениями не забиваю. Так что — выше нос боец! Прорвемся! Наглость, она города берет!
— А что тут такого? Хочешь жить — умей вертеться! Ладно… посмеялись, пора делом заниматься.
— Сознательный боец, не поддается панике!
И это дало свои плоды. Кто-то вспомнил слышанную беседу офицеров. Кто-то разговор железнодорожников. Кому-то земляк, из другой части, что-то рассказывал. В общем, картина, более-менее сложилась. При этом, присутствующий тут же Нетребко, уже через полчаса стал поглядывать на нас с явным уважением, для себя, видно, пытаясь понять, зачем нам нужен контрразведчик если мы и сами вполне можем добывать нужные сведения?
— Ничего. Это проверенный товарищ. Но прежде, чем мы начнем разговор, хотелось бы узнать у вас о здоровье Владимира Ильича.