— Ну что, Евгений Генрихович, можешь определяться. Дело мы сдыбали большое. И ты здорово в этом помог… Кстати, ничего что на «ты» обращаюсь? Хотя, я сейчас командир, а ты рядовой боец, но вдруг твои благородные корни от этого обращения колбасит не по-детски?
— Сразу даже не скажу. У меня ведь с самой юности, все шаги были расписаны. И не мной. А сейчас даже как-то странно… «К чему душа лежит»… знаете — парень посмотрел мне в глаза — вы так про первооткрывателей сказали, что что аж детство вспомнилось. Тогда я мечтал быть как Ливингстон. Чтобы новые земли и неизведанное… Но я повзрослел, да и мир уже другой. Ну и войну исключать нельзя. Пуля она-дура. К чему сейчас загадывать?
— Может, обознался? Это ж не твой сослуживец, чтобы настолько уверенно говорить.
Лейтенант при этом даже не брыкался, только порывался что-то спросить на ходу. Солдат, видя такое дело, подхватив чемоданы шустро рванул следом.
— За все время знакомства с вами, обращение «товарищ», я слышал раз десять. И это было в основном, во время отдачи или получения приказов. Или при обращении к незнакомым людям. Вот те мальчишки, что забирали меня из дома, обращались ко мне исключительно «товарищ». А все остальное время вы ко всем обращались — «братишка». Это почти то же самое что и «товарищ», но все-таки несколько ближе и теплее.
Грузовики, невзирая на импортное название «Fiat-15 ter» оказались нашими. В смысле, выпущенными по лицензии на заводе Рябушинского. И самое главное, что в кузове неработающего, лежала неопрятно-ржавая куча запчастей. Это внушало надежды что получится починить оба изделия Автомобильного Московского Общества.