— Чего тут тянуть? Надо людей вытаскивать. В первую очередь тех, кто в Алжире. Вернусь в Москву, дам распоряжение — пусть маршруты продумывают. Денег на это выделим. Ну и с посольством свяжемся. Вопросы зададим — чего это они как рыбы молчали? А то, оборзели лягушатники… — Выдав ответ Иван решил уточнить — Сам-то, какие-то виды на него имеешь?
— Да ладно. Я понимаю. Ты очень хочешь мне верить и так же сильно боишься, что это окажется фикцией. Не опасайся. Мне действительно нужны люди для работы. И подойдет далеко не каждый. Вот ты, вроде, подходишь.
Поэтому и с Крымом тянули. Немецкое командование считало, что там слишком много русских войск и потери будут неприемлемо большими. Так же они предполагали, что укрепления на Перекопе, без тяжелых орудий не взять. Во всяком случае, именно так мне расписывали общую обстановку пленные.
— Черт возьми. Что это значит и чего теперь делать?
Интересно как он скорость определил? Ведь за заслонками амбразур, лишь тьму видно. Но спрашивать не стал, погрузившись в раздумья.
А сам, подойдя к двери, прислушался. Угу — тихо. Но я не сомневаюсь, что в нескольких шагах, дальше по коридору, сидит адъютант или ординарец, чутко прислушивающийся не раздастся ли призывный звон колокольчика, коим генерал уже пару раз вызывал прислугу. Потом, вернувшись проверил сотника. Хорошо. Добивать не понадобилось. После чего, под монотонный бубнеж охреневающего от происходящего Берга (фиг его знает, насколько звуконепроницаемость у этих дверей хорошая, так что пусть пока говорит), ухватил лист бумаги со стоящего в углу столика и огрызком карандаша написал короткое послание.