После штурмовки, самолеты должны вернуться для дозаправки. Мы, к этому времени, тоже прибудем к аэродрому. Ну а там, по итогам, поймем, что дальше делать.
— Мне всё это кажется настолько вздорным, что в голове не укладывается. Прийти к одноногому инвалиду и предложить ему идти на войну… Бред какой-то. Я что — последний артиллерист в стране? Почему вы явились именно ко мне? Да и с кем, позвольте спросить, вы воевать собираетесь?
— Чур, но ведь это же враг! А ты его отпустить пообещал. Как же так? Такого ж не переделать. Он до конца своих дней нам гадить будет. Шлепнуть гада и вся недолга!
— Именно на это я и рассчитываю! Но как это сделать, надо думать. Поэтому, предлагаю прекратить неконструктивные вопли, а сесть и прикинуть варианты.
— Постойте! Постойте! Вы сказали, что там не было подполковника Твердова? Вы не лжете?
Но еще через полчаса, появился тот же посыльный с сообщением, что товарищ Фрунзе вызывает меня с комиссаром. Пришлось, взяв охрану, ехать. На узле, застал нервно курящего Михаила, который увидев прибывших, расталкивая находящихся там взволнованно гудящих людей, бросился навстречу с длинной лентой сообщения в руках.