Зубатов мерял шагами комнатку конспиративной квартиры охранного отделения на Молчановке — одной из трех, где проходили наши встречи — изредка бросая на меня косые взгляды и слушая мой доклад о поездке в Питер, затем внезапно развернулся, взял венский стул и сел на него верхом, сложив руки на скрипнувшей спинке и оказавшись лицом к лицу со мной.
Так одним не то чтобы прекрасным утром я добрался до Ульяновых-Крупских как раз в разгар семейного скандала.
— Господа, господа! — прервала нас Анна Николаевна. — Давайте не забывать, что вы не на работе, у нас праздничный обед все-таки.
— Эээ… ну да… — почему-то смутился Альберт. — Но больше вино.
Загребая ногами месиво, которое по ошибке именовалось тут улицей, мы за полчаса доковыляли от станции до краснокирпичной Иоакимовской церкви, в переулках за которой, почти на самом берегу Можайки, жила вдовая Митина тетка, согласившаяся за небольшую плату принять и накормить нашу сходку.
— Это, во первых, выкупные платежи… — на этих словах собравшиеся всколыхнулись, проблема была слишком остра и близка всем.