Банкет понемногу завершился, собравшиеся снова перешли к хождению и разговорам, на этот раз меня «пасла» Соня Халютина, которой я оказывал знаки внимания — демонстративно, для Саввы Морозова, чтобы хоть так дать ему понять, что я вовсе не покушаюсь на его отношения с Андреевой.
— Однако! И как это вас угораздило стать американцем?
Несмотря на все послезнание и советский еще пиетет перед «вождем мирового пролетариата», знакомство прошло буднично, возможно, из-за молодости и несовпадения с растиражированным образом — ни тебе особой картавости, так, небольшое грассирование, ни заложенных за пройму жилета больших пальцев, ни даже обращения «батенька».
Мы обменялись адресами, парный полицейский патруль явился минут через пять, когда двое из пинкертоновцев малость очухались. Еще через полчаса мы все оказались в ближайшем участке, где шайку американцев заперли в обезьянник, а нас засадили писать показания.
Ночь оставила у меня впечатление, что уровень сексуального просвещения в революционной среде никуда не годится, несмотря на все разговоры о новых, свободных отношениях между полами.