И мы поехали. Первым классом, в мягком вагоне — ну а как иначе, на доклад к самому министру едем!
— Как вы отнесетесь к предложению слить редакции?
— Эти буржуйские штучки созданы прямо для того, чтобы я чувствовала, что предаю революцию, — махнула она рукой в сторону блестящих кранов и доставленной с утра коллекции кремов, пудр и прочего от мэтра Кастеля.
— Итак, что вас привело ко мне? — поинтересовался Жорж, а я прямо почувствовал, как на меня смотрят сверху вниз и внутренне хмыкнул.
— В Южной Америке перевороты случаются чуть ли не еженедельно, найдите какое-нибудь «правительство в изгнании» и действуйте от его имени, а в качестве комиссии отдайте им, скажем, каждый десятый пулемет. Какой-нибудь бывший президент наверняка захочет восстановить свою власть.
Некоторая пауза наступила ближе к маю — первый натиск мы отбили, с соседями по павильону перезнакомились, установили рабочие отношения, подменяя друг друга, посетитель на стенд шел в основном бездельный, чисто поглазеть — и мы, наконец, стали выбраться в город. Пару дней пришлось посвятить магазинам и ателье, иначе нам грозила гибель от рук наших разгневанных дам, а первого мая я выбрался на Пер-Лашез, к стене, у которой в 1871 году были расстреляны последние защитники Коммуны.