— Я слышал, вас можно поздравить? — сарказм в голосе Ленина можно было черпать половником.
— В Женеве? До или после убийства Елизаветы Баварской?
— Не думаю. Сто тысяч, суданцы поставили на карту все. У англичан — двадцать пять, из них две трети египтяне. Так вот, заметили, за счет чего англичане эдакое превосходство не только нивелировали, но и подавили?
— Нисколько. Вы же знаете, какая дичь, грязь и антисанитария творится на стройках, прямо как тадж… гм… также следствие — болезни и срыв сроков. А мы строим «квартал будущего», нам надо делать все на отлично. Кстати, вот Александр Вениаминович, наш буклет, я там специально все прописал.
— Ну, где зеленый дуб и кот на золотой цепи.
Испуга не было. Совсем наоборот, где-то внутри вспыхнул упрямый огонек — лапки вверх, да? Один мир просрал, теперь второй хочешь? Бумажник отдашь, а с ним и сигарницу со смартфоном, да? И такое вдруг бешенство во мне поднялось из-за того, что придется расстаться пусть с малой, слабой, но все-таки ниточкой, связывающей меня с родным миром, такое остервенение собственной некузявостью, такая злость на свое нытье и весь мир вокруг.