Андрей ушел, отправившись на подворье десятника, где ему назначено было ждать справленных грамоток. Вместе с ним удалился и десятник. А к царю заглянула царица, что наблюдала весь их разговор с самого начала через особые отверстие в фальшь-стенке.
Зато опознать теперь эти все трупы было нельзя. Илья пришел в боевую ярость и, применив молоток, произвел контрольное размозжение черепных коробок. Местами до полного разрушения конструкции. Все-таки сын… да, не единственный, но он из него наследника растил. А тут такая боль.
— Доброго дня, отче, — произнес этот человек. И голос его, несмотря на ожидания отца Афанасия, оказался довольно приятен. Баритон нижней тональности. Весьма насыщенный и громкий, заполнивший все помещение без особых усилий. С таким только в поле армией командовать.
И царь это знал. Иначе бы и не пришел. Он выбрал момент таким образом, чтобы церковь уже успела хорошо вложиться, подготовившись к продажам. Слишком основательно, чтобы отмахнуться от этого проекта. И митрополит это понял, ощутив пятку царева сапога на своих я…, хм…, на своем кошельке. Образно говоря. Очень неприятное, надо сказать, ощущение.
— А чего таких? Почему не с втулкой? Они же лучше.
— Да уж хреновее некуда. Эти вон — сели в осаду. Мню, подкрепления ждут.