Да и все уже рыдают: все сто ртов дрожат губами и орут в голос, а сто пар глаз роняют слёзы на рубахи. Вагон ревет, как огромный обезумевший хор.
Как вдруг – нечего рубить! Он оглядывается растерянно: и правда, было дерево, да все вышло, не осталось ничего. И из людей вокруг никого не осталось, только ползают по земле бабы-беженки, собирая в горсти разбрызганную вокруг щепу и опасливо поглядывая на Деева.
Гринька Цибуля. Цибуля по-украински – луковица.
Кто это тащится следом, близко? Неужели комиссар догоняет?
А вот окусывать – выклянчивать остатки еды в буфете – получается лишь у тех, кто нравится людям. Кто умеет найти подход к незнакомцу и в первую же минуту вызвать симпатию: здесь улыбнуться, там поскулить, сям попомнить бога или грядущий коммунизм, – чтобы заработать в итоге огрызок или миску для вылизывания. Знатоки людских слабостей, физиономисты, человековеды – вот кто такие окусывалы. Ум их гибок, лица подвижны, голоса – любому актеру фору дадут. С этими нужно держать ухо востро – вотрутся в доверие и объегорят в два счета. Был теперь такой мастак и в эшелоне – Лука Окусывала.
А он возьми да и подними меня на руки, к себе прижми. Как мать, когда еще теплая была. Вдыхаю его запах крепкий – пот, уголь, железо – и мыслю: как же верно ты назвал меня – брат, брат!