Цитата #263 из книги «Эшелон на Самарканд»

Команды машинисту не было, но, когда состав замедлился и замер на путях, никто не удивился. Да и не могло сейчас произойти ничего иного с поездом и его насельниками, а только эта остановка у моря.

Просмотров: 3

Рассказывал больше фельдшер: вспоминал сложные случаи из практики или как воевали с турками (“по безусой молодости”), или с японцами (“это уже с седыми усами”), или во время недавней Гражданской. Больше же всего – о конях: чем лечить мыт и сап, как помочь кобыле ожеребиться, и про недостатки чистопородных особей, и как встретил однажды в монгольских степях стадо мохнатых лошадок и кормил с рук солью, а те бесстрашно угощались, и за это получил Буг прозвище Лошадиный Шаман.

Просмотров: 2

– Как можно, товарищ начпункта? Я же сейчас кричу все это, а сам боюсь до смерти, аж челюсти сводит, – так же тихо признался Деев. – У меня и руки от страха трясутся, и внутри трясется все, будто лихорадка напала. Вы же нас, если что, как вшей раздавите, и пикнуть не успеем. Я, когда все это орал, одного только хотел – чтобы вы меня услышали.

Просмотров: 4

– Будете упрямиться – прикажу фельдшеру насильно вас кормить, как лежачего. Пока командуете эшелоном, есть и не болеть – ваша обязанность.

Просмотров: 2

Белая была для детей – не своя, но и не чужая. Чужими считались прочие взрослые (или штымпы, как их презрительно именовало пацанье): и Деев, и сестры, и даже юный дурень-кашевар, которому лет стукнуло не намного больше, чем пассажирам. А комиссар была – где-то на границе между миром взрослых и миром детей.

Просмотров: 3