Вот и назвал ее по имени – и сам не понял, как случилось.
– Дурак вы все-таки, Деев. Я уже год как в партии была, когда узнала, кого любила. Случайно увидела фото в газете. Пришла в пекарню с этой газетой, сличила: точно – он, великий князь Алексей Николаевич Романов.
И надо бы сказать что-то расстаравшемуся добытчику – повиниться за погубленный осокорь или просто поблагодарить. Или хотя бы взглянуть на него по-человечески. Но – не остановиться никак, и Деев продолжает рубить, выбрызгивая из-под лезвия древесную мякоть: чох! чох!
Сами беспризорники за время в эшелоне уже растеряли весь свой нищенский вид. Были отдраены сестрами до поросячьей розовости и выбриты до блеска. Уши – прочищены и выскоблены. Ногти – острижены. Язвы – прижжены йодом. Словом, пупсы магазинные, а не дети. Только одеты по-прежнему – в лохмотья.
– До Самарканда, Деев, я ваш единственный и самый верный друг, – ответила негромко, но он услышал.
– Не заговоры больным нужны, а мясо, – вздохнул Буг, когда ему рассказали про шептунью. – Для воссоздания утраченных телесных сил детям необходим белок.