И ершистое пацанье замирало, окруженное мягким и властным женским телом. Никто не вырывался, не требовал называть по прозвищу: соглашались быть Искандерами за секундную ласку и поцелуй. Некоторые прибегали в штабной без причины, порой по паре раз на дню, – за нежностью, как за хлебом.
Но колеса уже стукнули по рельсам, и Деев только отмахнул рукой досадливо и побежал к штабному вагону.
Корчилась у двери, как приговоренный у стены.
– Подсоблю, – ответила серьезно. – Только ночью, когда дети спать будут.
Сестра – слабая. И муравьи слабые, их легко ловить. Трава слабая, ее легко сорвать. Деревья – сильные. Камни в степи – сильные. Огонь, если маленький в печи, – слабый; а если разгорится костром – силён. Снег в руке – слаб и тает быстро; а если бураном – убьет. И лихорадка убьет, ее не победить.
Тот – рохля бестолковая! – мнется, не решается на людях присвоить добычу.