Последнее время он чувствовал, как лишенное пищи тело его стремительно легчает. Удивительным образом перемещать это легкое тело стало трудно. И носить по составу во время обхода – трудно. И посылать на ломку саксаула, на разгребание занесенных песком путей – трудно. И взгромождать на вагонную крышу. Всё трудно.
– И как тебя только партия детским комиссаром назначила?! – Отчаянно махнув рукой, Деев слетел по ступеням и рванул прочь; но не выдержал, обернулся на ходу и крикнул еще, вдобавок: – Ты не принципиальная и не бессердечная, нет! И даже не камень! Ты, Белая, враг!
Он развернул женщину к себе и впервые обнял по-настоящему.
– Требую исправный паровоз! – привычно твердила Белая начальнику очередной станции где-нибудь в Рыбном или Торбееве. – Если не дадите – вас арестуют!
Корнилов Двадцать Шесть. Корнилов – генерал, участник Гражданской войны; двадцать шесть – предупредительное выражение из воровского жаргона.
Тот уже и сам все понял, кивает своим: по-быстрому давайте! Со злыми и виноватыми лицами солдаты спешат по проходу, через плач и стон, едва заглядывая в отсеки и запинаясь об ошметки ковров, приколоченные к полу. Белая шагает рядом, недоуменно оглядывая зареванных подопечных и бросая подозрительные взгляды на сестер.