– Не убиваю, а караю врагов революции! Нынче все так живут.
Руку саднило едва заметно, а подвернутая нога и вовсе перестала ныть – боль ушла. И стыд ушел – удивительным образом. В груди было легко. И в голове – легко.
Предоставленный сам себе, телок уже поднялся на ноги. Шагать еще толком не научился и даже сгибать колени не умел – култыхался на дрожащих от напряжения конечностях, как на ходулях, широко расставляя их в стороны по осыпающемуся углю. Первым делом приковылял к Дееву и доверчиво уткнулся в знакомый с рождения запах.
Черемис – устаревшее обозначение марийцев.
У Деева была пара секунд, пока местные не разобрались, что к чему.
Старуха забрала пустую миску и затопала по ступеням вверх.