И, окончательно позабыв про Деева, идет вон – стремительным и ровным шагом.
Посадили Деева на арбу, с мальчиком в руках. Оглянуться не успел – получил мешок на голову, да еще и веревку поверх мешка, чтобы ветром не сдуло.
– Почему вы перестали есть? – спрашивала у Деева строго. – И так уже на пугало смахиваете, до того отощали.
– Это логика выживания, Деев! Жестокая, но логика: помогать сначала тем, кого еще можно спасти.
И что ты за трепло такое, дед, хотелось Дееву выругаться. Не ровён час шлепнут нас, как комаров, – а ты всё любопытствуешь, интерес свой тешишь!
Если случилась неудача, Деев опять бы сказал прямо и просто: неудача вышла. Ну, или не свезло. А дети? У них бы ахма накапала. Безладица дунула. Бибика с салом приключилась, пех или умглик. Зрятина вышла, косяк или зола. Комоха пришла. Ништа взяла, или кайга, или ойго. Борода выросла. Они бы влюхались или запропали. Их бы заколодило или зарезало…