Не в силах более сдерживаться, Деев останавливается и ловит Фатиму за кисть, целует в ладонь.
Кося Жебрак. Жебрак – по-польски “нищий”.
Что мог он выставить взамен? Чем откупиться? Бессонными ночами? Серебряными крестами в мятом платке?
Бодя Демон колотил железякой по трубе, выстукивая дикарские ритмы и сам же под них вытанцовывая.
Несытно было и на Кавказе. В недавней поездке Белая видела семьи, ужинавшие одной травой. Лепешки, в которых не было ни щепоти муки, – сплошное сено и рубленая ботва с овощами. Детей с мягкими костями – ногами-кренделями. Хутора и деревни, оставленные жителями, что ушли искать лучшей доли. Везде была жизнь – бесхлебная, тощая, впроголодь.
По утрам лизал росу: сырь мимолетно проступала на рассвете на гладких камнях, и Деев сторожил заветную минуту, просыпаясь загодя.