Вчерашний пес, должно быть, тоже так думал, когда баранину духмяную жрал…
Да, бродил бесконечно: искал, искал, искал… Замерзал… Шел на чей-то голос… На чей? Целил в какую-то птицу. Попал? (Он хватается за карман: револьвера и мандата нет, все забрали, паразиты!) Кажется, бредил от голода, вызывая в памяти знакомых людей и беседуя с ними, – о многом вспоминая и о многом думая. Кажется, согревал дурачка Загрейку, что по привычке увязался за Деевым, а позже исчез на просторах пустыни.
– Товарищи, вы к кому? – привратница все еще возилась у двери, запирая последний из нескольких замков и не попадая во тьме ключом в скважину. – Куда же вы, товарищи? Эй!
Снаружи в вагон было не заглянуть – окна располагались высоко, Дееву с улицы виден был только кусок потолочной обшивки. На потолке раскачивалась чья-то тень – мерно и широко, маятником.
Лес вокруг не кончался, а становился гуще и темнее. Ближе к рельсам подступали сосны, тянули к людям растопыренные лапы. Упавшие деревья топорщили в небо корневища, каждое выше человеческого роста (коряжин было много – видно, в эти края местные за дровами не наведывались).
Леся Коцаные Стиры. Коцаные стиры – стертые, ветхие игральные карты.