В суматохе разбиваются двухведерные бутыли со спиртом, разлетаясь по сторонам, как осколки от перегревшейся лампочки, впиваясь в тела; дубовые бочки, заполненные постным маслом, разламываются на щепки, а мешки с мукой разрываются, словно мокрая бумага.
Проживала Амалия в собственном доме. Не настолько большом, чтобы его можно было реквизировать и поделить на квартиры, но достаточно просторном. Вокруг забор, а двор примыкает к пустырю, плавно переходящий в городское кладбище. Словом – идеальное место!
Сколько их тут? Стандартная теплушка, как помнилось, вмещает сорок человек или восемь лошадей. Вряд ли тут есть лошади, стало быть, четыреста человек. Многовато. Получается, по четыре человека на брата? Ну, полуэскадрон еще, сабель тридцать.
Я раздумчиво поскреб двухдневную щетину. Терпеть не могу ходить небритым, но в эти дни некогда бриться.
Мои оперативники помалкивали, ожидая, кого отправят на задание, но тут голос подал Дима Корольков, один из Колькиных подчиненных. Высокий, нагловатый парень.
– А чего ее наводить-то? – беззаботно отозвался Сашка. – Я трехдюймовку по стволу наведу, и все дела. Помощники есть, мы с ней втроем управимся. Это тебе не моя красотуля.