– Ишь ты, запомнил, – усмехнулся я. А заметку действительно писал я.
– И что теперь скажешь? – хитренько посмотрел на меня шеф.
– Никто меня не ссильничал. Бить – били и сильно били, но не насиловали.
– Тогда, слушай мою команду. Я беру с собой тех, у кого оружие. Мы сейчас небольшой крюк дадим, тем, кто нас ждет, в спину ударим. А ты, когда выстрелы услышишь, потихонечку вперед трогай. Только, если на тебя будут мужики бежать, не останавливай их, пусть бегут. Понял?
Я покачал головой, вытащил из папки чистый лист бумаги, пододвинул к себе чернильницу.
Я тоже не удержался, чтобы не внести свои «семь копеек», сообщив, что в учительской семинарии Закон Божий вел батюшка, очень похожий на нашего редактора, а вообще, мерить человека с точки зрения социального происхождения – это не по большевистски и, это попахивает скрытым оппортунизмом и ревизионизмом в духе бывшего товарища Каутского.