В Архангельской и Вологодской губерниях объявлено военное положение, а в тех, что примыкают к ним (стало быть, и нас тоже) приказано «ставить всех коммунистов под ружье». Впрочем, мы и так стоим под ружьем.
– Требовать, подполковник, вы будете от своей жены! – жестко сказал я. – А для Всероссийской чрезвычайной комиссии вы слишком мелкая сошка, чтобы она обращала на вас внимания. Вы – уголовник, избивавший женщину. Не исключено, что вы еще и скупщик краденого.
Штат нашей редакции увеличился, но сама газета стала выходить реже – не пять раз в неделю, а три, а порой только один раз. И то, что выходило, порой вызывало хохот читателя, потому что бумага была то желтой, то розовой. А что поделать, если позакрывались все писчебумажные и картонажные фабрики, и нам приходилось использовать старые запасы типографии, предназначавшиеся для ценников и афишек?
– А кто же тогда, если не чекист? Можешь не волноваться – ставьте к стенке, я ничего не скажу. И еще – можете меня бить или что там у вас?
Эх, как любят писатели вставлять в строчки фразу «Но что-то пошло не так». Глаз всегда «зацеплялся» за эту фразу, и я мысленно упрекал автора (или авторшу) за очередной штамп.
Может, рассматривая книги, я и не обратил бы внимания, но со стороны услышал легкие звуки шагов. Подойдя к развороченному окну, осторожно выглянул наружу.