Ночью по телеграфной линии сообщили, что к Череповцу двигается поезд с вооруженными людьми.
Да я и сам уже давно так не бегал. Запыхался, и в боку колет. Что-то мое двадцатилетнее тело подводит. Надо бы физзарядкой по утрам заниматься, но где бы еще время взять?
К маю восемнадцатого у нас произошло множество изменений. Начать с того, что газета стала именоваться губернской, потому что город стал-таки губернским центром. Оно и правильно, потому что губернская столица – Новгород (тогда еще не Великий) отстоял от Череповца слишком далеко, а чтобы получить из него какие-то указания, приходилось ждать по несколько дней. Да и все сообщение шло через Петроград.
Мне приходилось чуточку полегче, так как приходилось видеть в своем прошлом (виноват, будущем) еще и не таких дамочек, но все равно, если смотреть на товарища Аглаю сзади, со стороны ее филейной части, казалось, что это воздушный шар, готовившийся вот-вот улететь. Однажды я обозвал ее Винни-Пухом, на что она обиделась. Хм. А я думал, что Милн тут еще не переведен, а, возможно, даже и не написан.
– Кто, мой муж? – не поняла Наталья. – А зачем он тебе?
Вот ведь, все-то им разжевать, да в рот положить!