Эх, нам бы на фронте, да по сто патронов на ствол, подумал я с грустью, а потом спохватился. О чем это я? Какой фронт? Или, из какой-то щели вылез «хозяин тела»? И почему он, зараза такая, молчал, когда был мне нужен? Почему не подсказывал? Ну, хотя бы тогда, когда мне было нужно знакомиться с коллегами, узнавать на улице бывших учителей. Прислушался к самому себе. Нет, тишина. Получается, я так начал входить в роль, что начал думать, как настоящий Вовка Аксенов? Или у меня «крыша съехала»?