— Ночной глашатай. У нас таких называют уличными артистами. Тихо, слышишь?..
— Почему он назвал вас шутником? — спросил Петер, прервав ход моих, не слишком-то веселых мыслей. Тем не менее я не был ему благодарен. Дурное воспитание и неуважение к взрослым — не те черты, которые я ценил в молодежи.
— Так вы подозревали меня? — хотелось засмеяться, но воздуха в груди не хватило.
Фойрмейстер догнал меня, чтобы лучше слышать, и теперь польщенно поглаживал узкий подбородок, глаза его сверкали.
— Вот еще. Старик Макс даже во время французской канонады дрых до полудня. Ну да будет гадать.
— Юлга и Ойла, — начал я, — а что вы здесь делаете?