У меня вопросов было много, но мне уже давно не приходилось встречать человека, способного дать ответ хотя бы на один из них.
— Брось его, — сказал я. — Такую дрянь я не возьму даже для того, чтоб чистила мне сапоги.
— Она не лжет. А те, кто записывал ее слова, даже ничего не сообразили. Она видела лицо мертвой Марты Блюмме. Потому что тогда оно у нее еще было.
— Мы сделали то, что должны были. Ей не стоило показываться за воротами усадьбы, слухи и так кружили по всей округе, точно изголодавшиеся вороны. Она осталась там. Виктор пошел с нами без возражений, он не пытался сопротивляться, чего мы втайне ожидали, более того, на его лице временами снова возникала улыбка, но о чем она говорила, нам понять было уже не дано. Просто иногда он улыбался непонятно чему. В такие моменты его лицо становилось похожим на лицо того Виктора, которого мы все знали, но потом это сходство пропадало и более ни в чем не угадывалось. Отныне тот Виктор тоже был мертв.
— Он крайне осторожен, это самое гадкое. И его удар был не напрасен. По сути, я безоружен.