— Знаю, — быстро отозвался Макс. — Ужаснейшая дыра и в придачу прокисшее пиво с мухами.
Макс засмеялся. Он смеялся долго, искренне и громко, но почему-то никто из присутствующих не обратил на него внимания. Мне только сейчас это пришло в голову — сколь громко мы ни разговаривали, никто из завсегдатаев даже не обернулся в нашу сторону. Никто не заметил тоттмейстерских мундиров. Никто ничего не сказал.
Петер распаковывал седельные сумки, но, кроме свечей да телятины, там ничего не оказалось. Даже старенького кацбальгера.
— Жара — ты не поверишь… — выдохнул он наконец. — А пиво здесь все такое же дрянное, как и год назад. Из чего они его варят? Из картошки?
— Это верно. В нашем полку даже принято с тех времен пить «За Страсбургскую курицу», веселые были времена… Однако же перед Страсбургом у нас было прилично времени, а чтобы собрать воронью армию, нужны серьезные усилия, господин хауптман. Под Мецем в нашем распоряжении не было и стаи дохлых канареек. Мы работали два или три дня, но без всякого толка, разве что подступы к городским стенам стали напоминать скотобойню. Не было толку и от артиллерии, слишком мало было у нас тогда батарей, в Меце же приходилось едва ли не по стволу на каждую укрывшуюся внутри душу; так что немало солдат императора так и остались лежать там, размозженные чугунными ядрами. Тогда в штабе решили кинуть на штурм сразу два полка — «Брандштадт» почтенных фойрмейстеров и штурмовой полк «Эрдруч».
— Да вот же он! — он ткнул пальцем на место справа от меня. — Не буди парня, видишь, устал… Подумать только, три кружки пива, а уже дрыхнет, как сапожник!