2024 © Все права защищенны - BookQuotes.ru
Он был силен и крепок, этот организм, рожденный из камня и человеческого упрямства — двух самых прочных веществ в мире, спаянных за несколько веков. У его стен были французы, были англичане, были русские — и ни разу он не отпер своих ворот. Дважды в него приходила чума — зловонная старуха с холодными гноящимися глазами, четырежды бывал пожар — а после Большого пожара восемьдесят третьего город уцелел едва ли наполовину. Но он жил — дышал, скрипел, источал запахи.
Просмотров: 6
— Почему он зовет вас Шутником? — вдруг спросил Петер.
Просмотров: 3
Я все рассчитал правильно. Еще мгновенье фойрмейстер глупо смотрел на меня, и глаза его напоминали рыбьи, такие же удивленные и в то же время пустые. А потом он взревел, на тонкой шее дернулся кадык, и фойрмейстер бросился на меня. Он не пытался испепелить меня, даже сухой искры не возникло между нами, он был слишком неопытен и слишком слабо умел контролировать собственные чувства, что в итоге его и погубило. Хауптман слишком поздно сообразил то, что фойрмейстер понял почти сразу же, все-таки он не был магильером, поэтому он запоздало остановился, и теперь его отделяло от меня не меньше трех шагов.
Просмотров: 3
Сперва я не понял, о чем он, и лишь через секунду сообразил — мальчишка указывал на что-то, сокрытое между мусорными кучами. Я уже открыл было рот, чтоб жестко отчитать его — Арнольд был слишком велик: даже ляг он, и то не смог бы спрятаться здесь, — но потом увидел обрывок серой ткани. Похожей на ту, из которой был сшит его плащ. Мне понадобилось два шага, чтобы увидеть то, о чем говорит мне Петер Блюмме, вчерашний гимназист. И еще несколько секунд — чтобы понять.
Просмотров: 8
— Почему ты тут? — один раз спросил я у Петера, когда тот по своему обыкновению расположился с книгой в пустом кабинете.
Просмотров: 4
Опять сумерки, опять город. Он обступает меня со всех сторон, этот каменный лес, выращенный много, много веков назад. Я иду его тропами, и каждый шаг отдается звоном подкованных подошв по булыжникам, которые, быть может, помнят еще поступь моего прадеда. Дома тянут свои остывающие в сумерках туши вверх, как исполинские деревья, то в одном окне, то в другом мелькнет свет керосиновой лампы или свечной огонек. Из переулков тянет болотной сыростью, которая норовит забраться в старые ноющие кости. И еще я слышу его обитателей, торопящихся забраться в убежище на ночь или копошащихся в укромных, надежно защищенных норах. Я слышу треск дверей, шуршание гардин, протяжный жалобный визг ржавеющих засовов. Город собирается спать, вскоре останется лишь гул ветра, метущего по улицам мелкий сор, точно пытающегося убрать за короткую ночь следы присутствия человека в этом причудливом каменном лесу.
Просмотров: 4