Обнажать на улице кацбальгер не годилось, и без того уже порядком пошумели, поэтому я вытащил из ножен кортик и осторожно поднес к горлу жертвы. В отличие от его собственного ножа ртутная полоса блестящего металла с императорским гербом выглядела куда более эффектно.
— Мы, как стервятники, — кивнул ему я, — нас не надо долго звать. Надеюсь, управитесь с вашим парнем поскорее. С удовольствием осуществлю приговор, если возьмете живым.
Я повернулся. Медленно, с напускным достоинством. По улице шли люди, много людей, но я быстро заметил того из них, кто представлял особенный интерес. Арнольд припер его к стене, и тот сучил ногами, тщетно впившись обеими руками в предплечье моего спутника. Лицо у него было бледное и совершенно сумасшедшее. Тающий в легких воздух далеко не всегда сопутствует хладнокровию. Как длинный язык не способствует умению с ним обращаться.
Петер стоял молча. Он вообще избегал заговаривать первым, следуя за мной молчаливой тенью, так, что иногда звук его шагов и шелест дыхания напоминали мне об Арнольде. Только вот от Арнольда был прок, мальчишка же болтался на мне, как рак, ухвативший клешней собачий хвост.
— Действительно, мы оба, пожалуй, староваты для дуэлей. Я безоружен, как видите.
Его шляпа то и дело мелькала у меня за спиной. Чтобы окончательно убедиться, я сделал еще один ненужный круг между рядами и уверился в мысли, что мой таинственный спутник не случаен. Он старательно закрывал шапкой лицо, опасался приближаться ближе, чем на два десятка шагов, и вел себя довольно нелепо для профессионала. Впрочем, если ты умеешь ловко разбивать головы палицей, это не делает тебя знатным сыщиком…